Фото: информационное агентство Фергана
Центральная Азия, пожалуй, один из немногих регионов в мире, языковую политику которой всё ещё пытается контролировать бывшая метрополия в лице России. Поэтому на траекторию развития государственных языков здесь влияют не только национальные правительства, но и российская власть.
Какова судьба языков в Центральной Азии в будущем? Что эффективнее: радикальный метод или политика умиротворения? В этом материале Factcheck.kz совместно с журналистами и исследователями из Кыргызстана, Туркменистана, Узбекистана и России анализирует языковую политику стран региона, а также языковое влияние России в Центральной Азии и предлагает четыре возможных сценария.
Дисклеймер: в данной статье мы не затрагиваем Таджикистан. О проблеме развития языка в этой стране есть отдельный материал, подготовленный нашими коллегами из Your.tj.
Содержание
Варианты будущего
С возникновением дискурса о деколонизации в постсоветских странах русский язык стал восприниматься как своего рода колониальный маркер, а вторжение России в Украину, где «дискриминация русского языка» озвучивалась как одна из ключевых причин начала войны, и последовавшие за этим события плотно закрепили за русским ярлык «языка агрессора».
Вместе с этим русский язык остаётся одним из мировых языков и официальным языком ООН. Его знание даёт доступ к большому количеству информационных ресурсов и помогает решать экономические, культурные, научные и другие задачи. В среднем около половины молодых людей в Центральной Азии, уезжающих учиться за рубеж, выбирают Россию. А по знанию английского языка, который можно было бы считать альтернативой русскому, в мировом рейтинге страны региона всё ещё находятся на последних позициях.
Перспективы государственных и русского языков в странах Центральной Азии предсказать сложно, но мы попробуем представить несколько сценариев.
Эволюционный путь
Один из вероятных сценариев для стран региона — оставить решение языкового вопроса на волю естественных демографических изменений. Доля этнических русских в популяции снижается уже несколько десятков лет. Русские в Центральной Азии — стареющий этнос, чей средний возраст составляет 38-40 лет.
Логика этого сценария состоит в том, что влияние русского языка уйдет вместе с носителями русской идентичности и культуры. Однако на практике зависимость положения русского языка от количества этнических русских не настолько прямая.
По экономическим, политическим и демографическим причинам русское население стран ЦА планомерно сокращалось ещё до распада СССР, а в 1990-х годах темпы возросли. Так, в Кыргызстане количество русских уменьшилось с 916 500 в 1989 году до 348 900 в 2019-м. В Узбекистане мы видим ту же тенденцию: в 1989 году в стране проживало 1 653 400 русских, а в 2017-м осталось 750 000. В Туркменистане русское население уменьшилось более чем втрое — с 339 900 до 101 900 с 1989-го по 2016 год.
Казахстан — страна с самым многочисленным русским населением в регионе, но несмотря на это, общий тренд сохранился: численность русского населения за последние 30 лет сократилась более чем вдвое — с 6,2 млн в 1989 году до 2,8 млн в 2021.
Однако, как мы увидим из анализа языковой ситуации в этой статье, вопрос влияния русского языка в ЦА еще далёк от решения. Поэтому сценарий «выжидания» мы считаем маловероятным и неэффективным. Демография играет в языковом вопросе важную, но не первостепенную роль. Но что тогда может быть решающим фактором?
Радикальный путь
Пример Туркменистана, а также Латвии, показывает, что жёсткая ограничительная политика в отношении русского языка оказалась достаточно эффективной. В частности в этих странах государственные языки уже являются — или станут в ближайшем будущем — единственными языками обучения на всех уровнях образования, от детских садов до старшей школы.
Подобный подход создаёт так называемое «языковое гнездо» — среду, где все взрослые разговаривают с детьми на целевом языке с самого младшего возраста. Направленный на молодое поколение этот метод ревитализации языка способствует языковой преемственности и, при условии, что языковая политика продолжается в университетах и на рабочих местах, выводит язык из бытовой сферы употребления в профессиональную.
Среди других мер, ограничивающих роль русского языка — латинизация письменности (в случае Туркменистана), запрет вещания русскоязычных СМИ и главное — изменение внешнеполитического курса: для Туркменистана — в сторону Турции, в случае Латвии — в сторону ЕС.
Однако у такого сценария есть нюансы и недостатки. Самый главный — давление на языковые права национальных меньшинств, которое приводит к нарастанию межэтнической напряжённости в обществе. Об этом упоминается в докладе Комиссии по правам человека при Совете Европы, которая из-за ограничения на доступ к образованию на малых языках подвергла критике языковую политику Эстонии и Латвии, назвав ее дискриминационной.
Кроме того, резкое ужесточение языковой политики, без должной планомерной подготовки населения, может привести к культурной и научной изоляции, когда часть жителей страны потеряет доступ к художественной и научной литературе, публицистике и цифровым медиа.
Но самым главным препятствием для реализации этого сценария нам видится в сильных экономических связях большинства стран Центральной Азии с Россией.
В условиях глобализации практически ни одно государство не может позволить себе быть моноязычным, и выбор второго языка в значительной степени определяется тем, какие иностранные связи являются для населения самыми выгодными и доступными. Именно поэтому многие страны в постколониальный период сохранили языки европейских метрополий, в частности английский, французский и португальский.
Это не обязательно значит, что в странах ЦА русский язык будет играть аналогичную роль, но прежде чем отказываться от него или кардинально ограничивать, следует, как минимум, предоставить альтернативу своему населению. Например, обеспечив качественное и эффективное преподавание английского языка и наладив сотрудничество с зарубежными университетами.
Неэффективная политика и неуклюжее лавирование
Данный сценарий во многом отражает языковую политику центроальноазиатских стран, за исключением, пожалуй, Туркменистана, с начала обретения независимости по сегодняшний день, что делает его весьма вероятным вариантом развития событий в дальнейшем. Другими словами — сохранение статуса кво.
Сценарий характеризуется, с одной стороны, внедрением множества государственных программ по развитию языка, которые по ряду причин (ригидность системы, популизм, плохое планирование, коррупция) не достигают желаемого эффекта, а с другой — различными инициативами по поддержке русского языка для поддержания добрососедских отношений с одним из основных экономических партнёров, Россией.
В качестве примера неэффективной политики можно привести переход к латинскому алфавиту в Узбекистане, который за три десятка лет был реализован лишь частично, или аналогичную реформу в Казахстане, реализация которой также продолжает сталкиваться с рядом трудностей.
Таким образом, создаётся ситуация, в которой государственная языковая политика, на которую выделяются значительные бюджетные средства, не приносит ощутимых результатов и выглядит впечатляюще только на бумаге.
При этом инициативы по поддержке русского языка со стороны стран Центральной Азии, а также языковая политика России в регионе выглядят более перспективными. Не в последнюю очередь потому, что русский язык всё ещё воспринимается значительной частью населения как более престижный, а Россия — как страна назначения для получения высшего образования или поиска работы.
По данным: переписи населения Кыргызстана 2022 года, Россотрудничества, портала WorldAtlas, Центра геополитических исследований «Берлек-Единство» и переписи населения Казахстана 2021 года
Играет важную роль и информационное влияние России, в первую очередь — через телевидение, а порой и политическое давление. Попытки укрепить позиции государственных языков довольно часто воспринимаются российскими политиками как ограничение прав русскоговорящих, а бытовые конфликты на языковой почве как признаки систематического ущемления этнических русских.
Военное вторжение России в Украину, среди причин которого также упоминается языковой вопрос, стал своеобразным сигналом для стран Центральной Азии быть максимально осторожными в реализации собственной языковой политики и, при необходимости, идти на умиротворение. Но гражданами региона такие попытки лавировать вкупе с неэффективными реформами воспринимаются как отказ от национальных интересов в пользу интересов иностранных, что приводит к социальной напряжённости. А правительства не предпринимают достаточных усилий, чтобы коммуницировать с населением.
В конце концов, такой сценарий не приводит к развитию языка и, в какой-то степени, даже усугубляет языковую ситуацию, так как не предлагает никаких решений уже существующих проблем.
Последовательная политика и престиж языка
Успех в ревитализации языка строится на продуктивном взаимодействии власти, экспертов и гражданских инициатив. Государство предоставляет законодательную рамку и финансирование, специалисты и активисты — оценивают потребности общества и уровень готовности к определенным реформам. Любые масштабные изменения, особенно в системе образования, начинаются с тщательной (пере)подготовки кадров и ресурсов — причём в приоритете должны быть современные методические разработки для обучения учащихся всех возрастов и особенно — методики по обучению государственному языку как иностранному.
Переход на латинскую графику может ускорить процессы интеллектуализации и информационных технологий. Замена кириллицы также добавит автономности государственным языкам ЦА. Однако, чтобы избежать сценария, при котором латинизация затормаживает развитие языка, необходимо подойти к реформе комплексно, заранее проанализировав потенциальные ошибки и возможности.
Например, помимо обучения детей в школах, необходимо разработать методику обучения новой графики для взрослых; создать онлайн и оффлайн курсы по переобучению всех желающих; совместно с издательствами запустить масштабную программу по переводу классической, современной художественной и научной литературы на новый алфавит; разработать программы и приложения для автоматического перевода кириллицы на латиницу; определить, в каких случаях информацию следует дублировать в двух алфавитах для тех групп граждан, которые не могут переучиться.
Ключ к успешной реализации любого языка — в создании позитивной мотивации для его изучения и использования. Язык необходимо сделать нужным, полезным, престижным. Агитация или агрессивное принуждение не решат эту задачу. Со стороны государства эффективными могут быть способы поощрения тех, кто использует государственный язык в профессиональной деятельности, например, премии для работников бюджетной сферы, которые владеют государственным языком, квоты для учащихся вузов, гранты для научных работников за публикации написанные на государственном языке и прочее.
При этом важно не ограничивать права и возможности представителей других языковых сообществ — не штрафовать за незнание языка, а награждать за владение им. Не закрывать образовательные программы на других языках, а открывать новые на государственном языке, постепенно перераспределяя ресурсы по мере того, как всё больше учащихся будет осваивать государственный язык.
Очень эффективным для поднятия престижа государственного языка может стать общее улучшение уровня образования. Выбирая школу и язык обучения для своего ребёнка, родители чаще всего руководствуются не идеологическими, а прагматическими мотивами – на каком языке качество преподавания лучше, какой язык будет более перспективным для будущего ребёнка. Чем выше будет уровень образования в школах с государственным языком, тем больше родителей будут выбирать такие школы для своих детей.
Эффективное языковое планирование, как правило, не бывает ни быстрым, ни популярным у всех слоёв населения. Ревитализация языка требует времени и больших вложений. Но главный недостаток перечисленных нами мер в том, что они не принесут своим инициаторам лёгких политических очков. Изменения будут происходить медленно, а результаты сложно представить на бумаге в виде красивых цифр. Гораздо проще использовать языковой вопрос, играя на популистских настроениях граждан.
Языковая политика в Центральной Азии: изнутри и извне
После развала Советского союза новые республики Центральной Азии занялись восстановлением и развитием государственных языков — задача, успех которой зависит от ряда факторов, не последнее место среди которых занимают политические отношения с бывшей метрополией. Задачей же России стало сохранить в сфере своего влияния как можно больше постсоветских государств, используя язык как один из главных и весьма эффективных инструментов.
Русский язык — «мягкая сила» Кремля
В 21 веке российские власти продолжают использовать русский язык как «мягкую силу» для продвижения своих интересов в Центральной Азии. Здесь строят российские вузы и запускают образовательные и культурные программы обмена проводят совместные форумы, выставки, конкурсы, курсы и другие мероприятия.
Мягкая сила продвигается в том числе с помощью российских государственных СМИ. В странах Центральной Азии работают редакции издания Sputnik (входит в новостное агентство «Россия сегодня»). Среди пророссийских телеканалов в регионе, среди прочего, вещают ВГТРК («Россия 1», «Россия 24» и «РТР-Планета»), «Первый канал», «НТВ», «РЕН ТВ», «Царьград» и «Звезда» (официальный телеканал вооруженных сил РФ).
Популярны в регионе и российские онлайн-медиа, транслирующие кремлёвскую повестку, такие как «Лента.ру», «ТАСС» «РИА Новости», «РБК», «Ведомости», «Газета.ру», «Коммерсантъ», «Комсомольская правда», «Аргументы и факты» и др.
Российское ТВ, например, входит в базовый пакет подписки на цифровое телевидение в Кыргызстане и остаётся очень востребованным в стране, отмечают исследователи из Института по освещению войны и мира в сотрудничестве с программой Центра исследований европейской безопасности. По их данным, жители Кыргызстана либо поддерживают Россию в войне с Украиной, либо не могут сформировать чёткую позицию из-за избытка информации.
В Казахстане российские государственные телеканалы также доступны при подключении кабельного или спутникового телевидения. Их влияние отчётливо заметно, например, в вопросе отношения казахстанцев к войне в Украине.
Ограничивать вещание российских телеканалов, несмотря на явную пропаганду войны, которая запрещена законами центральноазиатских стран, правительства региона не торопятся по очевидной причине: опасаются, что это может привести к резкому ухудшению отношений с Москвой и сопутствующими проблемами политического и экономического характера.
И всё же, время от времени, определенные ресурсы подвергаются блокировке. Как правило, не по политическим причинам. Например, в ноябре 2023-го в Казахстане заблокировали сайт Sputnik24.tv — так как он транслировал передачи тех российских каналов, у которых нет лицензии в Казахстане. Выделяется случай с сайтом «Царьграда». В августе к нему был ограничен доступ из-за пропаганды экстремизма. Однако на момент написания этого материала сайт доступен, хоть браузер и выдаёт предупреждение о «незащищенном подключении» при попытке входа.
Продолжение вещания телеканалов из РФ местные исследователи также объясняют тем, что в регионе слабо развит собственный медиа-рынок.
Кремль также использует другие инструменты для продвижения русского языка и своего влияния в регионе. Важную роль в этом направлении играет Федеральное агентство по делам Содружества Независимых Государств, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству, более известное как Россотрудничество.
Миссия организации лаконично описана на сайте следующим образом: «усиление гуманитарного влияния России в мире». Cреди направлений деятельности организации, среди прочего — «продвижение российского образования, науки и культуры» и «укрепление позиций русского языка». Сообщается, что Россотрудничество представлено в 80 странах так называемыми «Русскими домами».
При этом в 2021 году ведомство попало под санкции Украины, а в 2022-м под ограничения Евросоюза. В ЕС отметили, что Россотрудничество и его программа «Русский дом» финансирует проекты для российской пропаганды, помогает пророссийским игрокам и распространяет идеи Кремля.
Во всех странах Центральной Азии, за исключением Туркменистана, работают российские вузы или их филиалы. Абитуриенты из этого региона могут учиться в России за счёт бюджета, для них также существует облегчённая схема подачи документов. В мае 2023 года замминистра МИД РФ Михаил Галузин заявил, что в российских вузах обучаются 185 000 студентов из стран Центральной Азии — это почти половина всех иностранных студентов в стране, — из них около 68 000 — на бюджетных местах. Более того, в учебном году 2023-2024 Россия увеличила число квот для для абитуриентов из ЦА на 600 мест.
При этом решения государств Центральной Азии по ревитализации государственных языков часто воспринимаются российскими политиками и прогосударственными СМИ как дискриминация русского языка (1, 2, 3).
Например, в 2020 году издание «Московский комсомолец» писало, что новый закон Узбекистана «О государственном языке» «уничтожает русский» и нацелен на «вытеснение русскоязычного населения». В 2021 году «Газета.ру» отреагировала на казахстанский закон об оформлении рекламы на государственном языке и программу перехода страны на латинский алфавит сообщением о продолжающейся «дерусификации».
В июле 2023-го министр иностранных дел РФ Сергей Лавров назвал «не вполне демократичным» закон «О государственном языке» Кыргызстана, которые обязывает госслужащих знать кыргызский язык. А издание «Ведомости» написало, что закон был принят «на волне национализма и популизма» и под влиянием «западных стран».
Подробнее на Factcheck.kz: https://factcheck.kz/glavnoe/yazykovaya-dekolonizatsiya-stsenarii-buduschego-dlya-tsentralnoy-azii