2 декабря 2024 года был опубликован пресс-релиз Доклада специальной подкомиссии по изучению последствий пандемии COVID-19 Конгресса США. В документе, среди прочего, рассматриваются версии происхождения вируса SARS-CoV-2. В итоге комиссия приходит к заключению, что он «весьма вероятно» был создан в лаборатории в китайском городе Ухань, а заражение людей произошло в результате утечки. Мировые СМИ поспешили распространить новость, делая в заголовках акцент на авторитетном источнике и искусственной природе SARS-CoV-2.
В целом, Доклад представляет собой скорее политический документ, чем научный обзор, и, хотя данные в нём приводятся без искажений, при более детальном рассмотрении заметно, что авторы отбирали только те факты, которые поддерживали точку зрения о лабораторном происхождении вируса.
Редакция Factcheck.kz решила разобрать аргументы авторов Доклада вместе с доктором PhD, биологом Асель Мусабековой и доктором PhD, молекулярным биологом и популяризатором науки Екатериной Грачёвой.
Прежде отметим: На сегодняшний день не существует прямых доказательств ни одной из версий: ни об искусственном, ни о природном происхождении SARS-CoV-2. Однако большинство косвенных признаков указывают на зоонозную природу SARS-CoV-2, и именно к этому выводу склоняется международное научное сообщество.
Содержание
Аргумент №1: Вирус обладает биологическими характеристиками, не встречающимися в природе.
Характеристика, о которой идёт речь — так называемая фуриновая вставка или фуриновый сайт.
Асель Мусабекова объясняет, что фуриновая вставка — особенность SARS-CoV-2, которая помогает вирусу входить в клетки и заражать человека. Без этого элемента вирус хоть и сохраняет возможность проникать в клетки, значительно теряет свою патогенность.
Последовательность аминокислот фуриновой вставки SARS-CoV-2 действительно уникальная и отличается от тех последовательностей, которые до этого были известны учёным и использовались в лабораториях при модификации вирусов.
При этом, как отмечает Екатерина Грачёва, сама по себе фуриновая вставка не является уникальной особенностью SARS-CoV-2 — у его близких родственников она также имеется (1, 2, 3), например у коронавируса кошачьих или коронавируса мышей. Более того, подобные вставки могут появляться вполне естественным путём, они разнообразны и появлялись независимо у разных видов вирусов.
В письме, опубликованном в журнале PNAS в 2022 году, доктор Роберт Ф. Гэрри, профессор микробиологии и иммунологии в Медицинской школе Тулейна, США, отмечает, что конфигурация фуриновой вставки настолько нетипична и избыточна, что искусственное создание такого элемента было бы «необычным и неоправданно сложным решением генной инженерии». Для тех же целей гораздо проще было бы внедрить в SARS-CoV-2 готовую фуриновую вставку из похожего коронавируса и не тратить лишнее время, усилия и деньги.
Кроме того, в 2023 году учёные из американского Корнелльского университета, проанализировав накопившийся массив данных, опубликовали статью в журнале Lancet, где сообщают, что умение SARS-CoV-2 мутировать, не теряя при этом фуриновую вставку (и, как следствие, оставаясь заразным), скорее указывает на естественную природу появления этой характеристики вируса.
Отметим также, что исходя из данных доклада офиса директора Национальной разведки США, рассекреченного в 2023 году, в Уханьском институте вирусологии проводили исследования с двумя типами вирусов летучих мышей, которые близки к SARS-CoV-2 на 96,2% и на 96,8%. Несмотря на впечатляющие для обывателя цифры, эксперты уверяют, что разница в 3-4% — слишком большая в масштабе генома, чтобы можно было говорить о преобразовании этих вирусов в SARS-CoV-2.
«Геном SARS-CoV-2 — это где-то 30 тысяч оснований. Допустим, мы хотим изменить 2% пар, а значит нам надо будет последовательно поменять где-то 600 оснований. Причём так, чтобы были не только вставки вроде той самой фуриновой, но и ещё рандомные вставки, которые будут отличать SARS-CoV-2 от этих вирусов летучих мышей,» — поясняет Екатерина Грачёва.
Более того, эти несколько процентов различий не сконцентрированы в одном месте, а разбросаны по всему огромному геному вируса, а это означает, что превратить один коронавирус в другой невозможно, добавляет Асель Мусабекова.
Отсутствие «склеек» — частей других вирусов, из которых могли собрать конечный вариант также говорит в пользу природного происхождения SARS-CoV-2.
Аргумент №2: Данные показывают, что все случаи COVID-19 произошли в результате однократного заражения человека. Это противоречит предыдущим пандемиям, когда было несколько событий заражения.
Приводя этот аргумент в качестве доказательства лабораторного происхождения SARS-CoV-2, авторы доклада полностью игнорируют сразу две работы, опубликованные в 2022 году в журнале Science.
Одно исследование посвящено анализу первых случаев заражения и выявило две линии вируса — «А» и «В», которые возникли в результате двух отдельных случаев межвидового перехода вируса с животных на уханьском рынке на людей.
Чтобы сценарий лабораторной утечки в этом случае выглядел правдоподобным, учёные должны были не просто допустить случайное заражение, например, при контакте с летучей мышью или работе с клеточной культурой, а совершить подобные ошибки многократно, при этом как минимум дважды успешно передав вирус людям, пишет биолог Александр Панчин в своём разборе Доклада.
Во втором исследовании учёные смоделировали подробную картину распространения SARS-CoV-2 и пришли к выводу, что заражения начались на рынке, а конкретно — эпицентром распространения стал юго-западный угол западной части рынка, где продавали живых или свежеразделанных млекопитающих и другие мясные продукты. Смывы взятые с поверхностей, с которыми контактировали животные, показали наличие SARS-CoV-2.
Аргумент №3: В Ухане находится ведущая в Китае лаборатория по исследованию атипичной пневмонии, которая имеет опыт проведения исследований по приобретению функций при ненадлежащем уровне биобезопасности.
Согласно докладу офиса директора Национальной разведки США, в которой резюмируются находки нескольких разведывательных агентств о происхождении SARS-CoV-2, в Уханьском институте вирусологии не было выявлено проблем с безопасностью или аварийных ситуаций.
Единственный факт, вызвавший опасение американской разведки, заключался в исследованиях коронавирусов, которые проводились в отделе лаборатории с уровнем биологической безопасности BSL-2, а не выше. Однако выбор такой лаборатории для работы с этим типом вирусов не является нарушением мер безопасности. Более того, инструкция Центров по контролю и профилактике заболеваний США прямо разрешает работу с SARS-CoV-2 в лабораториях BSL-2 при «диагностических исследованиях, патологоанатомических исследованиях, исследованиях окружающей среды и распространения вирусов».
Екатерина Грачёва поясняет: «Уровень защиты выбирается в зависимости от потенциального вреда здоровью и пути передачи. BSL-1 — это если [агент] совсем непатогенный, например с обычными штаммами кишечной палочки мы работаем в обычной лаборатории. BLS-2 — либо небольшой вред здоровью, либо патоген не может передаваться аэрозолью. Например, ВИЧ, грипп — это вторая группа. Стоит ли туда отнести SARS-CoV-2? Сейчас мы точно знаем, что да. MERS («коронавирус ближневосточного респираторного синдрома» — ред.) точно в эту категорию не попадает, это третья группа.»
«Но бывают и такие условия в BSL-2, что любая более высокая группа позавидует,» — добавляет Грачёва.
Проверка лабораторий в Уханьском институте вирусологии с высоким уровнем защиты в 2020 году действительно выявила необходимость обновления устаревшего оборудования, потребность в дополнительном дезинфицирующем оборудовании и улучшении систем вентиляции. Поскольку эта проверка проводилась в ответ на вспышку COVID-19, эти результаты не обязательно свидетельствуют о состоянии биологической безопасности в лаборатории института до вспышки.
К тому же, как упоминалось ранее, ни один из коронавирусов, которые исследовались в Уханьском институте, не были достаточно похожи на SARS-CoV-2.
Что касается исследований по приобретению функций — добавления вирусам определённых характеристик, усиления патогенности и так далее, — они действительно проводились в Уханьском институте вирусологии, так же как и в сотнях биолабораторий по всему миру. Для вирусологии исследования по приобретению функций — одна из ключевых практик.
Исследования по приобретению функций позволяют понять пандемический потенциал вируса, говорит Асель Мусабекова. Пандемический потенциал основан на том, насколько эффективно заражает вирус, какая у него летальность и какие должны быть характеристики для того, чтобы, например, стать эффективным респираторным вирусом.
Как уже говорилось выше, не все вирусы имеют фуриновую вставку. Но к примеру, хотелось бы узнать, что было бы, если бы у определённого вируса она была? Станет ли болезнь более патогенной? Увеличится ли проникаемость в клетку и заражаемость? Тогда учёные меняют вирус так, чтобы у него был та самая вставка и смотрим, поменялась ли функция, добавляет Екатерина Грачёва. Это и есть приобретение функции — эксперименты. Без них сложно понять механизмы регуляции патогенов, а значит узнать, где у вирусов есть потенциальная уязвимость.
Определив, какие мутации могут дать вирусу способность заражать человеческие клетки, можно заранее, в контролируемых условиях лаборатории выявить потенциально опасные изменения вируса и разработать на их основе диагностические наборы. Эти наборы будут храниться на случай появления неизвестного заболевания, например, в удаленных районах. Тогда можно будет оперативно провести ПЦР-диагностику, проверить вирус на наличие этих мутаций и понять, как с ним можно справиться. Можно заранее изучить эффективные способы борьбы с вирусом и быстро остановить его распространение среди населения.
Аргумент №4: Исследователи Уханьского института вирусологии заболели вирусом, похожим на COVID-19, осенью 2019 года, за несколько месяцев до того, как вирус был обнаружен на продуктовом рынке.
В упомянутом ранее докладе Национальной разведки США были рассмотрены случаи заболевания сотрудников уханьской лаборатории, однако составители не нашли данных, указывающих на то, что сотрудники были госпитализированы с симптомами COVID-19. Один из них, возможно, лечился в больнице от нереспираторного заболевания.
В начале 2020 года Комиссия по национальной безопасности Китая провела расследование в институте вирусологии и взяла образцы крови у работников. Согласно отчёту ВОЗ за март 2021 года, все эти образцы дали отрицательный результат на антитела к SARS-CoV-2.
Несколько сотрудников института действительно испытывали лёгкое недомогание осенью 2019 года, но их симптомы больше соответствовали простуде, аллергии или другим заболеваниям, не связанными с COVID-19. Хотя они занимались изучением респираторных вирусов животных, нет подтверждений, что кто-либо из них работал с живыми вирусами до момента их болезни.
Кроме того, учитывая заразность SARS-CoV-2, было бы странно, что несколько якобы заболевших COVID-19 сотрудников института не заразили никого в больнице или у себя дома. Будь их респираторные симптомы действительно вызваны SARS-CoV-2, пандемия началась бы именно тогда, а не спустя несколько месяцев.
Аргумент №5: По всем меркам науки, если бы существовали доказательства естественного происхождения вируса, они бы уже стали известны.
Этот аргумент, так же как и несколько предыдущих, основан на игнорировании одних фактов в угоду другим.
Как уже упоминалось выше, учёным уже давно известны зоонозные коронавирусы, которые сначала появились у животных, а затем получили возможность заражать человека в результате естественной мутации.
Прямых доказательств естественного происхождения SARS-CoV-2 действительно нет — животные, содержащиеся на рынке в Ухане были уничтожены, а власти Китая очень неохотно сотрудничают с международными организациями, мешая получить непосредственный доступ к лабораторным материалам и документам.
Однако косвенных данных, собранных на анализах поверхностей на Уханьском рынке, изучении строения SARS-CoV-2 и родственных коронавирусов достаточно для того, чтобы научный консенсус склонялся в сторону версии о естественном происхождении вируса.
При этом сколь бы то ни было веских доказательств лабораторной природы SARS-CoV-2 также не существует. Основными аргументами сторонников рукотворного происхождения остаются три факта: пандемия началась в Ухане, там же находится Уханьский институт вирусологии, в институте изучали коронавирусы летучих мышей. При этом за 5 лет c начала вспышки SARS-CoV-2 не появилось никаких научных доводов, показывающих причинно-следственную связь между этими фактами, что, однако, не мешает политикам использовать риторику о рукотворном вирусе в своих целях.
Источник: https://factcheck.kz/fastchesk/doklad-kongressa-ssha-o-proishozhdenii-sars-cov-2-razbiraem-argumenty